24 июня

Открытие – это замечательно, особенно когда едет только часть преподавателей, а на подтверждение того, что автобус будет, уходит вся ночь.
Медицинские справки принесли десять человек из наших девятнадцати, а нужное количество тех самых справок вообще никто, так что я даже как-то и волноваться по этому поводу перестала.
Водитель автобуса попался человек с хорошей выдержкой. Когда двое в мантиях налепили на его автобус надпись «Остентум-экспресс», он только слегка придушенно спросил, поедут ли с детьми взрослые. Как будто это спасет. Гимн на волынке играли недалеко от автобуса, и водитель, видимо, был счастлив.
Приехали и заселились нормально, профессор Брюс после ужина увел всех гулять, я за это время устроила доску, вымпелы, кулер… и стала на третьем этаже пансионата под Зеленогорском — Школа.
Нашей воспитательнице Людмиле Александровне был сюрприз для начала смены – из телефонного разговора Оли Красавиной с мамой появилось приятное подозрение, что девочка – лунатик. А спать хочет на верхней кровати.
Ночью старших девочек пришлось наказать за буйство – посадить в холле на диван, завернутых в покрывала поверх ночнушек. Сначала они пришли в восторг, потом устали сидеть молча, а потом утешились тем, что теперь будет что вспомнить, и чуть было не заснули прямо в холле.

25 июня

На Трансфигурации у младшего курса я предложила детям выбрать животных, которые могут олицетворять типы людей. Потом попросила сказать, с каким из названных животных они ассоциируют себя. Все ответили (прозвучали: кошка, собака, лиса), и только Варя Колударова сказала как всегда – «не зна-а-а-ю…» И все дети хором заорали: «овца!!!» Радует вот что: Варя вместе со всеми смеялась и начала нормально работать! Когда профессор Грейс пришла в столовую на обед, к ней подскочил один из тренеров каратистов (на втором и первом этажах нашего корпуса – детский спортивный лагерь) и в ужасе объявил, что наши дети едят сами, без взрослых! Ну, вообще-то, нас это не пугает, ложкой в рот наши волшебники и без изнурительных тренировок попадают, совершенно самостоятельно. Да еще при этом встревоженном бесконтрольностью наших детей тренере к профессору Грейс подошли наши дежурные и очень вежливо пригласили садиться кушать.

26 июня

Костя Риттер заявил, что девчонки рвались на балкон в номере старших мальчиков, а туда нельзя, потому что у мальчиков там «личная жизнь». С трудом объяснили, почему так говорить не надо, тем более посторонним.
Старшие мальчики — Колька, Джордж и Риттер — ушли вечером играть в футбол, но перед этим Ване все нервы истрепали, требуя отправиться с ними. Он им терпеливо и вежливо отвечал: не хочу, мне не нравится играть, так нет же, не понимают. Ну, думаю, погодите… и предложила Ване пойти к профессору Лео в комнату и почитать с ее ноутбука книгу. Вернулись ребята и начали Ваню искать. Часа два искали, и так и не нашли. От любопытства чуть не лопнули, а мы, ясно дело, не признались. Я, когда ноутбук у Вани забирала, посоветовала сказать друзьям, что, пока они в футбол играли, профессор Терра его в другую реальность перенесла, чтобы он не скучал.
С утра очень расстраивался Вова Сидоров – с соседом по палате проблемы. Его мама мне звонила, волновалась, я еле уговорила ее мальчика не забирать, а дать ему шанс с нашей помощью преодолеть трудности. И правильно, кстати, потому что все наладилось, и в памяти останется теперь победа, а не поражение.
Льет дождь, как из ведра. И крыша у девочек в крайней комнате протекает – сюрприз! Почему-то из администратора, главного инженера лагеря, менеджера корпуса и меня только я догадалась, что можно залезть на чердак и положить над комнатой полиэтилен на ночь, а завтра уже чинить. Что наглядно показует, что по-настоящему только мне это и было нужно.

27 июня

Каратисты нам, оказывается, нам очень завидуют, говорят, у нас интересно и весело. Но нам-то и сложности видны. С утра плакал один из младших мальчиков, и утешился только тогда, когда я пообещала по телефону попросить маму приехать послезавтра. А вечером рыдала в коридоре крошечная сестричка Полины Сидоровой, Соня, которую тоже взяли в лагерь. Выяснилось, что «мальчик в красных носочках загораживал ей дорогу». Это пятилетний профессорский сын Герман не хотел после просмотра мультфильма в холле отпускать брюнетку, а она и испугалась.

28 июня

Плакать, кажется, перестали. Это просто замечательно, потому что я уезжала на целый день в Питер. Правда, мне позвонила воспитательница и сказала, что одна из младших девочек говорит, что может ужасно разнервничаться, но бабушка капли ей с собой не дала. Звонок пришелся как раз на начало фуршета по поводу защиты моего мужа, и в ответ на вопрос «что делать» я на всю кафедру рявкнула: позвоните бабушке и задушите ее! Потом, правда, дело прояснилось – оказалось, что девочка как девочка, самая что ни наесть замечательная, а что другим детям тоже иногда успокаивающие капли дают, она, видимо, просто не знала.
Работники столовой к нашим преподавателям обратились «товарищи вожатые». Особенно это потрясло профессора Грейс, которая ребенком никогда в лагеря не ездила, а на вожатую похожа, примерно как фужер на трактор.
Риттер полдня искал свою кепку, был этим очень занят, и все отдыхали – и дети, и преподаватели. А потом кто-то съел его печенье, и он заявил, что уедет из лагеря и не пошел на урок. Но когда профессор Лео пришла его уговаривать, сказал, что он пошутил. Шутки у него такие.

29 июня

Вчера Женя Седова играла в догонялки со старшими мальчиками, стоял визг и страшный грохот, но всё было солидно, без травм. А сегодня Жене попался Никита, он помладше, навыка уворачиваться маловато, и она случайно порвала ему мантию. Потом зашивала. Костя Риттер сказал, что Рюрик и Иван Грозный – это одно и то же!!!!!
Коля за что-то отчитывал Женю Седову, почему-то в комнате средних мальчиков, громко так, с напором: ты в полтора раза старше Кати, ты должна ее останавливать иногда, точнее всегда!! Внутренняя разборка факультета Фламменор.
А каратистам завидно – наши старшие младших не гоняют, не грубят. Малыши и рады: виснут на них, дергают, а старшие только отшучиваются. Но относятся к малышне очень ответственно, это видно.
На уроке я сказала, что мы будем рады, если, отучившись, наши студенты станут профессорами в Школе. И Риттер закричал: а я уже могу! Я здесь учусь уже давно, раньше всех! А Джордж кричит: нет, я раньше!! А Коля головой на парту упал и рыдает от смеха, видимо идея выслуги лет для завоевания поста преподавателя привела его в восторг, и, кстати, он-то у нас как раз дольше всех. А может, он просто представил, как Риттер преподавать будет. Или Джордж.
Вечером мы с Колькой, Джорджем и Ваней сидели у них на лоджии и вели философские беседы, а в это время профессор Скальд на другой лоджии беседовала о смыслах и осознаваниях со старшими девочками. Хорошие такие вечерние беседы, плавно переходящие в факультатив…

30 июня

На выходной мама Оли Красавиной вроде бы обещала приехать с крысой, но, к счастью, не взяла ее. А то мы уж приготовились объяснять окружающим, что это ученик. За то у детского домика на улице дохлая крыса валялась с утра. Я напрягла менеджера корпуса (подпольная кличка – мальчиш Плохиш) ее убрать, чтобы приехавшие в гости родители в обморок не упали, а он припахал бедных каратистов. А вот мама Дани Ворпулева не обещала, но приехала с таксой. Наши дети почти все в другие лагеря не ездили, и родители не в курсе, что за крыс и такс администрация вообще-то должна мне голову отпилить. Но на нас тут, видимо, махнули рукой с первого дня – как увидели, что мы все в мантиях… Можно хоть с драконом приезжать.
Профессор Брюс придумал замечательное упражнение: ученики с завязанными глазами кидали в него шишки. Полный фурор, дети не хотели уходить с урока.
Уборщица сачкует почем зря, мусорные корзины переполнены. Приходили каратисты и очень вежливо просили не бросать мусор в окна, а то их заставляют убирать территорию. После обеда наши старшие (девочки в том числе) с каратистами чуть не подрались. Может быть, это после сбора мусора соседи несколько ожесточились. Кидались-кидались друг в друга шишками, и вошли в раж. Каратисты чуть погодя официально вызвали наших на поединок, и наши хотели согласиться! И еще упорствовали в ереси, заявляя, что те первыми начали, хоть мы и объясняли, что нам все равно, кто начал. А вечером мы еще разругались с каратистами из-за DVD-плеера. Договорились, что те отдадут нам плеер в 20.30. Мы как раз до отбоя успевали посмотреть «Ходячий замок» Миядзаки, кажется. Но каратисты смотрели «Человека-паука»! Им было не оторваться, по третьему-то разу! А наши спокойно сидели перед темным экраном в холле минут десять, пока я в роли Человека-тапка с тренером ругалась. И никто не бузил и не орал, даже самые маленькие, а когда профессор Брюс выглянул из своей комнаты и удивленно спросил, что они делают, они со смехом закричали: кино смотрим! Ну разрешили им, конечно, лечь немного попозже, чтобы досмотреть фильм.

1 июля

Уборщица с утра спросила у профессора Эйдан-Грин: нет ли у нас веничка? Интересно, как она считает, кто тут уборщицы – мы или, может быть, она?
Сумасшедший день: воскресенье – значит, понаехали родители; день хвостов с конкурсом; у Кости день рождения – справляли, поздравляли, ели торт; а потом был костер, а потом – лабиринт!
С утра все, включая преподавателей, вышли из комнат без мантий и с хвостами – кто какой придумал. И в столовую все так пошли, и на занятия, и на улицу. А работники лагеря небось думали, что уже привыкли к нам… Каратисты от обалдения даже ничего не сказали – наверное, чокнутых злить побоялись.
Дети спрашивали, почему профессор Брюс без хвоста. Я ответила, что когда-то у профессора был такой красивый и замечательный хвост, что его похитили, и профессор до сих пор не может пережить эту невосполнимую потерю, так что ему даже и напоминать о хвосте не стоит. Все горячо согласились, видимо представив чудовищную боль утраты такого хвоста, какой мог быть у профессора Брюса, и только Джордж хищно предложил Брюса за это наказать. Это потому, что профессор за бардак в комнате им наказание за наказанием клеит, особенно Джорджу.
Я очень хвалила маме Варю Колударову – она нас всех потрясла своим прилежанием и хорошим поведением. Варя краснела и смущалась. А когда мама уехала, сказала сокурснику, что он тупой дурак, из-за него Ульвиссен отстает… ну и так далее. Мальчик страшно расстроился, профессор Лео его утешала, и Варя, как послушная девочка, по моему требованию пришла сказать, что он не дурак. И налетела на профессора Лео по полной программе. Тоже поплакала. В общем, все хорошо.
Часов в десять вечера с нижнего этажа полчаса неслись такие душераздирающие и надрывные крики, что мороз по коже, Соне даже нехорошо стало. Оказывается, там каратистам связки тянули, чтобы они могли на шпагат сесть. Иногда нам кажется, что мы не с разных этажей, а с разных планет.

2 июля

Утро началось со стресса. Профессор Брюс проснулся ни свет ни заря от дикого грохота в стену и ужасающего длинного вопля. Решив, что кого-то как минимум проткнули палкой, он впрыгнул в штаны и помчался к младшим мальчикам. Оказалось, что ничего не случилось, а орали они просто так – ну, вот просто так поорали и все. С добрым утром. Варе Колударовой нехорошо – объелась вчера крекерами, которые мама привезла. Потом болел живот у Кости – оказалось, что вчера на костре он съел сосисок совсем немного – 6, ну 7. Теперь понятно, почему остальным показалось мало.
Джордж клянется, что никогда не врет. Вчера он говорил, что подушку никто ножом не пырял, потом что это сделал кто-то из мальчишек, но он не скажет, кто; сегодня – что пыряли все, кроме Вани и Коли, что Джордж только начал, остальные и повторили; и, наконец, что это сделал кто-то еще. И все эти версии, надо думать, чистая правда. И кто кидал сегодня огрызки с балкона в каратистов и совершенно случайно попал в тренера, покрыто тем же таинственным мраком. Балкон, тем ни менее, пришлось закрыть.
На Трасфигурации гоняли блюдечко, как пример коллективного приема информации на кинестетическом канале. Очень было показательно для понимания детьми собственного уровня подготовки к магической деятельности: я не стала готовить для трех факультетов реквизит, а просто выдала им для работы блюдца и большие листы бумаги. Объяснила, что нужно нарисовать большой ровный круг, на нем расположить засечки с буквами и цифрами, положить блюдечко в центр, и можно работать. Кошмар! Чем и как на бумаге нарисовать круг, они не знают, алфавит не помнят, скрученный в рулон лист распрямить не могут – а туда же, маги!!! Но справились в конце концов. Кто-то спросил, можно ли узнать количество прошлых жизней, и я от души распространилась о бесполезных вопросах, а также глупых и опасных попытках «вызова духов». Как раз самые забористые мои объяснения и пугалки про духов слышала уборщица, и стала совсем вежливая. К нам в комнату после урока влетел Джордж и сказал: я быстро, у меня один вопрос – так что там с прошлыми воплощениями?
Несмотря на требования профессора Брюса, Джордж в комнате не убирал, а наказания игнорировал. А профессор теперь игнорирует Джорджа. Сначала Джордж этого искренне не замечал, а когда заметил, очень удивился, расстроился и даже озадачился.
Создание сенобразов получилось почти у всех, но не запросто. Профессор Скальд угрожала, что я дам их на турнире, а дети надеются, что я забуду. Ага.
В соседней комнате долго и жалобно орал котенок. Мы уж испугались, что вместо крыс и собак теперь будут коты, но оказалось, это Женин телефон. Все равно придется утопить, если будет еще орать.
Даша Дементьева прыгала, что ли, на кровати, и поранила голову о верхнюю койку. Я прижгла йодом, и посоветовала на будущее никогда не сдерживать своих порывов, и, если захочется снова боднуть головой кровать, то не стесняться. Кстати, незадолго до этого Даша плакала, и, как выразилась Женя, впала в дэпрессию по поводу того, что лагерь скоро кончится и больше не будет магии. Пришлось пообещать ей дистанционное обучение.
Можно сказать, что до этого момента все было спокойно. А потом пошло вразнос. Джордж, Никита, Тема, Вова и, конечно, Костя, куда ж без него, лазали по веревкам, протянутым над оврагом, несмотря на то, что им конкретно запретили делать это без взрослых. Более того, они не послушались воспитателя и не прекратили безобразие, пришлось вызывать профессора Лео, в качестве тяжелой артиллерии. Всех содрали с веревок и наказали переписыванием текстов. Даня, который ходил с ними, но на веревках застукан не был, добровольно присоединился к наказанию. Джордж страдает, остальные просто пишут, а Теме, разумеется, текст об иероглифах в радость.
Дети орали и грохотали в холле, я выскочила и рявкнула: «Кроме нас здесь, между прочим, еще и люди живут!» То есть я, конечно, хотела сказать, что «еще люди живут», но подсознание на марше.
После этого потерялась Женя Воронова. Вот тут я уже испугалась. Профессор Лео ее нашла, Женька выскочила на крики из леса. Что она там делала, так и осталось тайной. Она, видите ли, пошла погулять. Одна. На болото. Очень хотелось ее поколотить, но я, конечно, не стала, зато рявкнула знатно, и в комнату под домашний арест засадила. Рано, Женя, любоваться красотами болот, орхидеи еще не зацвели… Но уже вот-вот.
После отбоя Соня ужасно разнервничалась из-за того, что профессор Брюс ее недооценивает. Ничего такого профессор ей не говорил, конечно, а нервы, видимо, связаны с тем, что перед сном Джордж без стука влетел в комнату к девочкам и наткнулся на Соню в неглиже. Про дикий вопль что уж говорить. Нервы важнее.
И для грандиозного финала – ночью рвало Катю Галустову. Она сказала, что просто не спала (было половина второго) и ее затошнило, но спать она все равно не хочет, одну книжку она уже дочитала, а сейчас другую почитает. Я ей честно ответила, что сейчас она по попе получит, и погасила свет. Через пять минут она спала.
Если дальше так пойдет, я до Турнира не доживу.

3 июля

С утра перед уроками всерьез подрались Олег Кузнецов и Федя Максимов – новенький, он до лагеря у нас не учился. Причем Федю зарубило на безобразную истерику, он орал и плакал в холле при всех, и кричал, что сдаст Олега в дурдом и никуда не пойдет, пока Олег не будет лежать здесь побитый на полу. Его с трудом увели в комнату, где он мне объяснил, что он хороший и прав (не всегда, конечно, а тогда, когда надо, например, сейчас), а все остальные плохие и неправы. Из этой беседы я вынесла стойкое убеждение, что на учебный год в Школу я его ни за что не возьму.
Днем после уроков мы ходили на залив. Прекрасно провели время, фотографировались и отдыхали, дети копались в песке, искали с помощью лозы зарытую расческу. Старшие мальчики пробовали работу с воздушной стихией. И еще мы играли в луноход.
Профессору Лео опять пришлось призывать детей думать головой – они ее дорогущими ракетками для бадминтона копали песок. А то ветер сильный был, и с воланчиком играть было нельзя.
Но в целом дети вели себя неплохо, а вот преподаватели, доведенные до ручки вчера, адекватностью похвастаться не могли. Когда Герман всего-то потерял в песке одну свою шлепку, профессор Грейс пришла в ярость, и остальные дети тапок тут же нашли. А у меня в руках разрядились батарейки двух фотоаппаратов.
На обратном пути решили на открытие Школы в этом году устроить фотовыставку лагеря. И еще Коля с Джорджем бежали по дорожке солидного пансионата «Черная речка» и орали: профессор Брюс, профессор Брюс! Встречный дядечка впал в транс и долго таращился на нашего профессора, который был в бандане с черепами и в жилетке на голое тело.
Сегодня дежурили старшие мальчики, и когда профессор Скальд попеняла Джорджу, что на нашем столе нет ложек, он ответил, что «пусть встанут и сами возьмут». Тогда она предложила ему лично сообщить это профессору Терре. Ложки тут же появились, вот где настоящее-то волшебство. Правда, скоро пришел профессор Брюс и обнаружил, что у него тоже нет ложки…
Для прохождения лабиринта на представлении Джордж и Ваня не решились сами выбрать желание, и обратились за советом ко мне. И я посоветовала Джорджу сходить за самообладанием, а Ване – за чувством юмора.
Варя Колударова опять обзывалась и была сурово за это раскритикована, устроила рев и отказалась идти на костер. Одну ее оставить в корпусе не решились, пришлось уговаривать. А в это время весь лагерь в полном составе ждал ее одну внизу перед входом. Тут пробегает Джордж с поручением от профессора Брюса и говорит: да не ждите вы ее, идите, а я ее потом сам приведу. И я, прежде чем сообразила, что все дети здесь, ляпнула: да ты что, Джордж, ни в коем случае, а то ведь вы вернетесь мужем и женой! Уж не знаю, кто что из этого понял, но все поголовно от смеха так и сели. Отсмеялись, тут и Варя спустилась.
Я сегодня как раз спрашивала профессора Грейс, умеет ли она кричать на детей, и, когда подходили к костру, у нее были все шансы проявить себя. Рядом с нашим костром, оказывается, каратисты тоже решили посейшенить – они жгли костер на поле рядом с нашей любимой полянкой, и взрывали пиротехнику. Все это выяснилось, когда наши подошли поближе, а по началу просто услышали взрывы, и Костя Риттер и Олег Кузнецов без оглядки рванули в ту сторону. Профессор Грейс орала так, что чуть голос не сорвала, потому что черт его знает, что там рвется, не видно, а дети туда так и летят.
На костре играли на варганах, было спокойно и благостно. Девочки, закатывая глазки, обсуждали гипнотический взгляд профессора Брюса.
В общем, день можно считать тихим.

4 июля

Автобусов без нервотрепки, видимо, не бывает – хозяин фирмы сообщил, что наш автобус сломался, а другой будет завтра только в 19.00. Я заорала так, что он тут же пообещал, что в 16.00 будет все, что надо.
У профессора Эйдан-Грин на уроке зельеварения младшие дети пускали огромные – с арбуз – разноцветные мыльные пузыри с балкона, а у каратистов в это время была тренировка на улице внизу. Обзавидовались, бедные. Да уж – кто как отдыхает.
Джордж помирился с профессором Брюсом, добровольно отправившись вчера помогать готовить костер, и сегодня вылизывает комнату. Принес нам салфетки и говорит: может, возьмете? Они нам не нужны. Мы отвечаем – действительно, зачем вам салфетки? Вам салфетки не нужны, давай, конечно. Но он иронии не понял, только глянул удивленно. Соня отпросилась собирать чернику около футбольного поля. Я не против сбора черники, но такая длина юбки при этом занятии абсолютно недопустима!
Сумасшедший дом: каждые 2 минуты в дверь кто-нибудь стучит сдавать домашние задания. Или жаловаться.
Джордж пригрозил Максимову и замахнулся на него за то, что он поставил подножку пятилетнему Герману. Сказал, что в нашей Школе маленьких не бьют, а если еще раз увижу, покалечу. А Максимов сказал, что Джордж ничего ему не сделает, потому что права не имеет, и попытался пнуть ногой. Воспитатель засадила его в комнату до отбоя. Поганец. Я потом Джорджа спросила, он и правда ударил бы? И он нехотя ответил: да нет, попугал только. Я ж, говорит, те такой, как он, младших не бью.
Катя Галустова подбегает к профессору Эйдан-Грин и говорит, что Костя Риттер велел ей сделать задание для старших, и протягивает три строчки на листочке. Что-то про Ленина(!). Но профессор даже читать не стала – ответила, что раз Риттер это задание давал, то пусть он его и оценивает. Потому что написать сценарий с использованием информации об ядовитых растениях она задавала только старшему курсу.
Каратисты хотели втереться к нам на дискотеку, но мы откупились от них музыкой. На дискотеке беспредел. Мы в это самое время готовим Турнир.
Младшие девчонки гонялись за старшими мальчиками, загнали Ваню и Джорджа в их комнату на верхнюю кровать, и там Катя наконец-то поцеловала Джорджа. Целых семь раз. В общем, дискотека удалась.
Только мы разогнали всех по комнатам и уложили, только вздохнули с облегчением, как профессор Брюс возвращается с очередного контрольного обхода и потрясенно говорит: в 38 номер просят чай! Мы чуть не упали – подавай им гостиничный сервис! Оказывается, младшие девчонки чаем называли повышающие иммунитет травы, которые заваривала им каждый вечер профессор Эйдан-Грин, а сегодня у нас на травы уже пороху не хватило, так ведь нет, требуют!
Сели мы готовить турнир дальше. Часам к двум ночи начали проверять логические задачи, сочиненные профессором Лео, правда, решала их только Людмила Александровна, воспитатель – и я, и остальные профессора струсили.
Посреди ночи – мы еще готовились – стало плохо профессору Грейс, да так, что пришлось вызывать скорую. Мы уж думали – ну, все, это какая-то инфекция, сейчас карантин, скандал с администрацией, с родителями, ужас! Это помимо того, что ей все хуже и хуже, а скорая едет из Сестрорецка, а турнир не готов, и завтра мы должны уезжать… Врачи приехали, только вошли и говорят: о, это почечная колика. И увезли ее в больницу, Брюс с женой поехал, их сынишка Герман, слава Богу, так и не проснулся. А мы опять отправились готовить турнир. Все доделали, клад закопали, и даже часок-другой успели поспать.

5 июля

К утру Брюс вернулся, вооружился фотоаппаратом и заявил, что готов топтать. Железный человек! Сразу после завтрака Федю Максимова мама увезла в город – есть же на свете чудеса. Все вздохнули с облегчением, и начался Турнир. Дети порадовали, особенно с чтением сенобразов: ребята с Кервуса не только символику узнали, но и состояние, и быстро определили, что у них оказался сенобраз профессора Эйдан-Грин.
Посмотрев в карту и увидев там крест, обозначающий место отсчета шагов до клада, все факультеты решали, что это церковь, и рвались туда бежать, хотя карта четко изображала площадку перед нашим зданием.
А с кладом вышла заминка. Шаги до клада считали Эйдан-Грин и Лео, нельзя сказать, что великанши. И на карте они шагов написали столько, сколько намерили, разумеется. Но опыт показал, что детки шагают шире. Почти в два раза. В конце концов по лесочку топтались все три факультета в полном составе, и Кервус все же победил. Ура. После обеда мы начали собираться, автобус уже выехал из города, и все, вроде бы, было хорошо. Но это было кажущееся благополучие. Тут-то и началась последняя часть марлизонского балета.
Меня позвали вниз, побеседовать с тренерами каратистов и менеджером корпуса Плохишом. Оказывается, что у каратистов уже несколько дней пропадали вещи, и сегодня это, видите ли, перешло всякие границы. Украдены несколько MP-3 плееров, мобильные телефоны, какие-то вещи, сумка и деньги. И поэтому нас не отпустят в город до тех пор, пока мы по-хорошему не согласимся на осмотр детских вещей. Во как. Иначе каратисты вызывают милицию. И все это в грубой форме. Вызывайте, говорю. Я за своих детей ручаюсь, обыскивать их не позволю, а еще сутки нашего проживания и питания в лагере, также как автобус в город, придется оплатить администрации лагеря. Тут администратор корпуса взвыла: нет, не надо милицию, вы что, такой позор на лагерь, такое пятно! И директор лагеря оплатить еще сутки не согласится. Это, говорю, ваши проблемы, у нас своих хватает – мы с удовольствием уедем сегодня, наш оплаченный автобус из города уже вышел. Администратор чуть не плачет, тренеры говорят – мы вас просто из корпуса не выпустим, а Плохиш юлит: ну пожалуйста, разрешите вещи проверить, это ведь не обыск, а просто осмотр! Но разницу объяснить не смог. В конце концов я сказала: я против обыска, потому что считаю его бесполезным и унизительным, но скандал с перспективой на драку меня тоже не устраивает. Поэтому я сейчас поднимусь и спрошу у детей, позволят ли они осмотреть свои вещи. Меня спрашивают: а вы что, просто приказать им не можете? Могу, говорю, но не буду.
Поднялась я наверх, остановила сборы и созвала старших ребят и всех взрослых в холл. Но младшие тоже почти все пришли. Так и так, говорю, что делать будем? И наши дети, все как один, говорят: да пусть смотрят! Таким тоном, как будто перчатку в лицо бросили. Меня даже на слезу пробило от гордости за них. В общем, решили все вместе так. Первое: быстренько осмотреть свои комнаты на предмет «не подкинули бы чего» — это дети придумали сами. Потом: настоять на том, чтобы обыскивали и преподавателей тоже, в присутствии детей – это уже придумали преподаватели. Ну и там по мелочи – старшие ребята будут помогать маленьким показывать вещи, чтобы было спокойнее и быстрее. Никому не дергаться, вести себя достойно. Надо уметь проходить и такие ситуации. Что мне потом на это родители скажут, я старалась в тот момент не думать. Спустилась и сказала – ждем-с, только быстрее давайте, нам ехать надо. Возвращаюсь наверх, а наши ситуацию уже разыграли. Сборы потихоньку продолжаются, кто-то из комнаты кричит: «да где моя чашка-то?», а из другой отвечают: «каратисты украли!». Костя вопит: «моя кепка где?», кто-то отвечает: «у каратистов посмотри!». И все гнусно хихикают. Женя Воронова говорит: «ой, а у меня деньги есть, но это мои деньги, правда». Я отвечаю: «не волнуйся Женя, мы знаем, что эти деньги твои, и мама твоя это тоже всегда подтвердит, а для дураков подпиши купюры: моё, моё, моё…» В общем, мы их ждали даже весело. Явились наконец администратор, Плохиш и тренерша. И тут же угодили на профессора Брюса. Он их любезно так пригласил к себе, благо его комната первая. Они попробовали отпереться, но мы не дали. У вас говорим, свои порядки, мы в них не лезем, а у нас – свои. Осматривайте всех или никого. Тогда они говорят: а дети тут причем, пусть выйдут. Неет, говорим мы, при детях смотрите, это представители от факультетов, они будут присутствовать. Эти устанут, их другие сменят. И Брюс артистично так, и оччень вежливо им показал ВСЁ. Включая диски, фотоаппаратуру, остатки сухого пайка, игрушки Германа, и вещи – на всех троих, не исключая белья. Бедные-несчастные искатели справедливости время от времени пытались это безобразие прекратить, но он им каждый раз вежливо, но непререкаемо отвечал: нет, позвольте! И продолжал, а дети наблюдали, как томится начальство от собственной дурости.
Вобщем, Брюс их мурыжил с полчаса, и свой энтузиазм они сильно подрастеряли. Но в следующую комнату – младших мальчиков – все же пошли. А с ними старшие дети и я. Тут тоже все пошло, как по нотам. Старшие помогли младшим выставить на середину комнаты уже собранные сумки, и начали все вместе, помогая друг другу, так же вежливо, как профессор Брюс, демонстрировать вещи, открывать и выворачивать карманы, деловито разворачивать пакеты… И досмотрщики поняли, что так будет в каждой комнате – им дружно и со сдержанным презрением предъявят все, и даже более того. А еще рядом с тренершей стояла я и спрашивала: почему же вы смотрите в сторону? Вы смотрите, смотрите внимательнее! Она в конце концов и говорит мне: а я не полицейский в чужих вещах копаться. Да что вы говорите, отвечаю, вы же сами этот позор учинили, а теперь строите из себя леди! И на этой торжественной ноте она развернулась и удрала, а за ней и остальные.
Я вышла на середину холла и прокричала: всё! Можно укладываться!
На полученном адреналине мы свернули лагерь за сорок минут, и за девять погрузились в автобус. И даже почти ничего не забыли.
За это время успела прийти администратор и стала мне придушенным голосом вещать, что она просит прощения, что она даже не знает, как она могла на такое пойти, и т.д., и т.п… Я ей на это сказала, что ее извинения мне ни к чему, а вот я сейчас позову младших мальчиков, вещи которых все-таки осмотрели, и пусть извиняется при всех перед ними. Тема, Даня и Никита, задрав головы, выслушали пространные извинения тетеньки, которая от смущения заикалась и краснела. Вот ведь, передо мной извинялась – не краснела, а перед детьми разобрало. Так ей и надо.
У автобуса она меня спросила, мол, ну что ей сделать, что бы мы не обижались, и я решила, что с паршивой овцы хоть шерсти клок и попросила принести нам по-быстрому в автобус несколько бутылок минеральной воды и стаканчики. Она умчалась, а в это время пришел Плохиш и зашептал, что каратисты обнаружили сумку, заброшенную в кусты, и некоторые краденные вещи у своих же, и что тренеры сейчас устраивают там головомойку, а в его, Плохиша, лице, приносят нам свои извинения. Я ответила, что в его лице извинения не приняты, и на предложение о дальнейшем сотрудничестве зловеще промолчала.
Тут нам принесли воду, и мы таки уехали из лагеря. Вовремя, что удивительно. И вовремя приехали. Насчет обыска родители бодро сказали: ну и правильно, теперь есть опыт, так что я зря переживала.
Устали все, конечно, но расставаться все равно было жаль.
Водитель попросил меня проверить, чтобы дети не оставили мусора, но наши дети другим не чета: ни фантиков, ни огрызков, ни стаканчиков – все было чисто, и только на одном сиденье лежал забытый альбомный лист с рисунком русалки и василиска и надписью «Джорджу от Кати».
Приложение

Домашнее задание профессора Эйдан Грин: написать сценарий в любом жанре, с использованием информации о ядовитых растениях, полученной на уроках по травологии и зельеварению.

Соня Ляховицкая
Жанр: триллер, любовная драма
Жили-были два брата. Один из них возглавлял наркодиллерскую империю, а второй лишь маленькую лавочку, в которой приторговывал травкой. В общем, второму брату это неравенство надоело, и он отравил братца бледной поганкой (подмешал в вино и отнес в сад брата, где тот отдыхал). На третий день, когда после отравления наступает ложное улучшение, отравленный все понял, позвал своего сына Гамлета, и рассказал попросил отомстить.
Когда наркодиллер умер, его брат занял его место. Заодно взял в жены жену умершего. Много позже девушка, которая нравилась Гамлету, Офелия, отравилась ложными грибами и тоже умерла.
Потом Гамлет отравил убийцу отца рваными грибами.
В общем, закончилась эта история плачевно. Гамлету все это надоело, он нажрался аконита и сдох от паралича дыхательного центра.
Happyend!

Костя Риттер
Жил был один король. Он был молод и силен, но у него был соперник. Он ревновал короля к его невесте. Много лет проходило это соперничество, пока наконец король и принцесса не поженились. Но злой ревнивец придумал хитрость: подмешал в королевскую чашу с вином черемицу. Король выпил чашу вина. Вечером он почувствовал себя неважно, а через четыре дня умер.

Катя Галустова
Приходит друг к Ленину и говорит:
— Давай сходим в твой сад!
— Давай, — идут по саду и видит вдруг вороний глаз, а посчитал, что это черника, попробовал его на вкус и через день умер.
Подпись: Фламменор

Женя Воронова
Сценарий
Она бежала по болотам. Закончилось счастье. Началось отчаяние. Закат сливался с ветками деревьев. Может, и не стоило туда идти. Но она уже решилась, и даже свет закатного солнца не мог ее остановить. Вдали она видит смерть. Мертвый анархист, ищущий свой старый дом, ведет за собой трупов. Нет, это некромант, несчастный изгой, чье тело сжигают лучи заходящего солнца. Хотя, скорее это его фигура. Да, это он бежит, быстрее и быстрее, к ней. Он ее все еще любит!
Но нет, это всего лишь игра воображения. Слишком много ядов. О, эти белые грибы! Восхитительный вкус, особенно после разбитого сердца! Странные грибочки, да, странноватые… После поела странную чернику – что-то не то. Почему? Откуда ей знать… Она ушла в свой мир, ничто земное не вечно, растения принесли смерть, и нет больше ничего, слишком много галлюциногенов. И скоро она упадет без чувств, а через вечность тело разложится, кости сгниют, останется лишь душа, рыдающая в ночи.
Но это еще впереди. А сейчас кто-то бежит по болотам, выкрикивая ее имя.